Уважаемый Игорь Владимирович!
На Ваше письмо от 28.07.2020 в мой адрес докладываю следующее:
Позвольте выразить Вам сердечную благодарность за доброе напоминание о
трагедии 1970 г. В 2019 г. мне довелось почтить память погибших
товарищей на Новодевичьем кладбище вместе с работниками перуанского
посольства и немногочисленными родственниками исчезнувшего в водах
Атлантики экипажа. Единственным из помнивших некоторые эпизоды
полета был Вадим (фамилию он не представил) из Тольятти, бывший в
те поры военнослужащим срочной службы и обеспечивавший безопасность
самолета - бортовой номер 09305, командир Бояринцев - на ночных стоянках
в Галифаксе и Гаване.
Что касается членов экипажа моего самолета, то связь с ними я поддерживал
менее года, поскольку моя жизнь резко поменялась; я получил назначение на
Черноморский флот, затем на Индийскоокеанскую эскадру, после чего в
Заполярье, затем в Западную группу войск, участвовал в ряде боевых
действий. Короче, 50 лет is too much. Это целая жизнь. Так что контактами
других участников гуманитарной помощи Перу не располагаю. Не уверен,
что многие из них еще живы. Что касается ивановского полка бывших
"Антеев", то, по словам Вадима, он расформирован.
Тем не менее, поминовение пропавшего над Атлантикой экипажа на
Новодевичьем подтолкнуло меня разместить небольшую статью в газете
"Ветеран" и на сайте "Российского союза ветеранов. Выдержку из которой Вам и направляю.
С уважением, вице-президент МОО "Марс – Меркурий»
капитан 1 ранга в отставке А.В. Яковлев
....... 18 июля, по инициативе посольства Перу в Российской Федерации, на Новодевичьем кладбище, у надгробного памятника на символической могиле спасателей, летевших в 1970 году к пострадавшим от землетрясения жителям Перу с грузом продовольствия и медикаментов, состоялось поминовение погибших. На стеле памятника выбиты имена 15 членов сдвоенного экипажа суперсовременного по тем временам военно-транспортного самолета Ан-22 "Антей" и семи пассажиров: бортпереводчика и личного состава полевого госпиталя. После промежуточной посадки на авиабазе ВМС США в исландском Кефлавике связь с самолетом была потеряна. Корабли и авиация Северного флота, а также самолеты НАТО провели поисковую операцию по маршруту полета. Удалось найти несколько фрагментов, в том числе доски от ящиков для медикаментов с надписью "Сделано в Саратове". Но по ним было сложно установить причину трагедии. Остановились на версии главного конструктора Ташкентского авиационного производственного объединения Ивана Половникова о том, что причиной мог стать брак при изготовлении лопастей винта - одна из них оторвалась и прошила фюзеляж самолета.
Мне довелось побывать на Новодевичьем кладбище, встретиться с родственниками погибших и помянуть товарищей, и у меня есть своя версия произошедшего:
…В июле 1970 года мы, пять молодых лейтенантов - выпускников военного Ин’яза были прикомандированы к экипажам самолетов Ивановского полка военно-транспортной авиации. Мне и Александру Юринскому выпала честь лететь на не имевших аналогов в мире Ан-22 "Антеях". При этом Александру выпал самолет с экипажем под командованием военного летчика 1 класса Бояринцева, мне - борт номер 09305 военного летчика 1 класса Хорошко. Нам ставилась задача обеспечивать безопасность полета путем поддержания связи с радиодиспетчерскими пунктами в пролетаемых странах и над Атлантикой. Мой самолет взлетел с аэродрома Чкаловский и на маршруте до Перу должен был следовать с часовым интервалом за Бояринцевым. Полет был поделен на четыре этапа: до Исландии, Канады, Кубы и Перу. Первый этап прошли в штатном режиме, сели на авиабазу ВМС США в Кефлавике, поочередно пообедали в американской летной столовой и на пути между столовой и стоянками самолетов пообщались с коллегами. Как оказалось, это была наша последняя встреча. Удивило то, что когда экипаж Бояринцева обедал, его самолет был открыт для посещения иностранцами. На вопрос "почему" ответом было: "Добро" дали посольские". Нашему экипажу предложили совершить ответную экскурсию по стоявшему неподалеку американскому "Геркулесу".
Как взлетал Бояринцев и взлетал ли, мы не видели, поскольку находились в столовой. Сами же оторвались от ВПП, как и было предписано, через час после его старта и пошли на Канаду. Пролет по этому участку маршрута предполагал выход на связь с радиодиспетчерскими пунктами судов, обеспечивавших регулярные трансатлантические перелеты. Нас насторожило то, что попытки связаться с первыми двумя были тщетными. И лишь до третьего судна удалось "достучаться" на аварийной частоте. По полученной информации, интересовавший нас борт в тот день на него не выходил. После моего доклада в командире, как и во мне, окрепло сомнение в том, что здесь пролетал Бояринцев. На подлете к Североамериканскому континенту штурман доложил о сильнейшем грозовом фронте, идущем со стороны континента. Командир принял решение изменить маршрут и вместо Гандора в континентальной Канаде посадил самолет на остров Ньюфаундленд в Галифаксе. По радиотелефону диспетчера аэропорта мы с командиром попытались выяснить судьбу самолета Бояринцева в Гандоре, но … безуспешно.
Третий этап полета проходил вдоль восточного побережья США и завершился на Кубе. Во время посадки заметно нервничавший командир скомандовал "запретить постороннее шевеление прикомандированных", а выполняя рулежку, поделился содержанием ночного кошмара. Ему приснилось, что самолет при посадке ломает переднюю пяту, зарывается носом в ВПП и взрывается. Все облегченно вздохнули, когда наш Ан-22 занял место на стоянке.
Мы вышли из самолета и попали в объятья земляков. Меня обнимал и неистово тряс однокашник Женька Разоренов, прилетевший накануне на испытанном в многолетних перелетах транспортнике Ан-12 и в исступлении повторявший: "Я все гадал, кто – ты или Сашка Юринский". "Да в чем дело-то? - недоумевал я. "Один из ваших двух самолетов пропал над Атлантикой", - сказал он, показывая кубинскую газету с рисунком, на котором американский ковбой стреляет в голубя с надписью "СССР". "Выходит, - подумал я, - не зря переживали: пролетели над нашим пропавшим самолетом и ничего не заметили".
Сегодня память о советских спасателях чтят в Перу. 18 июля, подчеркнул посол этой страны в России Луис Бенхамин Чимой Артеага, считается в Перу традиционным днем перуано-российской солидарности. В мемориальном комплексе "Кампосанто" города Юнгай – крупнейшего из разрушенных землетрясением 1970 года, установлен монумент. Ежегодно в день гибели спасателей здесь проводится памятная церемония. В перуанском посольстве в России открыта выставка фотографий, газетных вырезок и других материалов, посвященная тем событиям. Поддерживая тесные отношения с родственниками погибших, посольство каждый год участвует с ними в поминальных мероприятиях на Новодевичьем кладбище.
В память о встрече вручили изданную нами в юбилейном году книгу «Оружие Великой Победы». Одна из глав этой книги посвящена героическому труду военных медоков в годы Великой Отечественной войны
